Аслан Шаззо: От Адыгабзэ к Адыгэ Хабзэ
Комментарии (0)
Взяться за эту статью меня подвигло то обстоятельство, что, как мне кажется, сегодня адыгская философская (читайте, стратегическая) мысль оказалась в тупике. Заблудилась или наткнулась на стену – не важно, но топчется на месте. И этот мой труд не претендует на то, чтобы указать – ступайте туда, и все будет нормально. Просто хочется прояснить некоторые детали, может быть, расставить акценты. А решение – оно ведь может прийти благодаря озарению, наитию.
Сначала было слово
То поколение, которому сейчас до сорока, сорок и уже за – руководствовалось примерно таким соображением: «Сначала было слово». И в связи с этим приводился пример: если, скажем, мастер цеха владеет словом хотя бы на элементарном уровне, то он напишет внятное заявление своему директору, и изношенная деталь будет вовремя заменена. Если нет, то заявление может пролежать и неделю, и две, пока эта деталь не выйдет из строя и не наломает дров. Так на данном уровне материализуется слово.
Поколение поставило перед собой похожую, но значительно более масштабную задачу: написать заявление на имя мирового сообщества о своих проблемах. Оно было написано, и мировое сообщество услышало черкесов. Проблема получила международный статус. Правда, при этом «деталь» остается не замененной.
Но есть «высший пилотаж» владения словом. Это когда, скажем, собираются жители нескольких аулов во время жестокой засухи, и священнослужитель, а чаще всего жрец-самоучка, совершает молебен. Не успевает этот молебен закончиться, как идет долгожданный дождь. И такие чудеса сплошь и рядом – великая редкость, особенно в наше время, владение словом на таком уровне.
Вообще, если вдуматься, сама речь является величайшим чудом. А ребенок, овладевающий ею, так сказать, в несознательном состоянии – должен быть просто гением. Мы слишком привыкли к этому чуду и не замечаем его. Да и я обращаю ваше читательское внимание на это лишь к месту, лишь для того, чтобы пояснить свою мысль.
Мы знаем или лучше сказать признаем, что каждый человек рождается талантливым. Это хорошо прослеживается по тому обстоятельству, что практически все молодые люди пишут стихи. Лишь спустя время данный период его жизни тому же молодому человеку кажется пустяшным, обыкновенной глупостью, в лучшем случае чудачеством. Но, возможно, все-таки это не совсем так.
С молодости я перевожу стихи. В основном Хамида Беретаря и Нальбия Куека. И вот, что невольно заметил: если стихи Нальбия как начинались на очень высоком уровне таланта, так и писались всю жизнь до самой смерти, то у Хамида было, может быть, не менее мощное начало, затем большой период «спада». И лишь в конце жизни к нему вернулось новое подобие всплеска.
Анализируя именно этот факт, я пришел к Богу. Рассуждал я при этом примерно так, и речь шла о таланте. Ясно, что талант – дар Бога. Но Бог – не нувориш какой-нибудь: кому хочу – дам, кому не хочу – нет. Наверное, он дает всем поровну. Другое дело генетическая вина, о чем медики сказали бы: «отклонения». Но этот процент незначительный – речью овладевают практически все дети.
Дальше в моих размышлениях возникало «но» – со временем оказывается, что талантливых детей значительно меньше, чем было изначально гениальных. Встает вопрос: куда они могли деться еще в теплом, колыбельческом возрасте?
Как бы то ни было, лишь возвращение таланта к Хамиду Беретарю послужило в моей жизни уже не основанием к вере, а доказательством. Значит, пришел к выводу я, талант не только можно «продать» (как душу Дьяволу), но и искупить.
Трудно сказать как «продается» талант в теплом, колыбельческом возрасте. Но позже, наверное, это происходит примерно так – достаточно ребенку, пусть даже не вслух сказать, я буду таким, как мой папа: за мной будет подъезжать шофер на дорогой иномарке и возить меня на работу.
Понятно, при этом, что Бог, скорей всего, не против материального достатка человека, он против алчности, неоправданной чрезмерности. Да и дает талант не для того, чтобы человек, одаренный им, ходил и гордился своей крутизной, а чтобы он этот дар «отрабатывал» перед Ним же. Пусть это и громко, и пафосно сказано. И чтобы боролся «против», а в сущности «за» тех, кто «продал» свой талант во имя, скажем, бокала коньячка после сытного ужина.
Понятно при этом и то, что в жизни вообще-то добро и зло не столь дистанцированы друг от друга, мир не так черно-бел, он в целом богат цветами, а значит, слово борьба не означает – ружейных залпов.
Да и в конце-то концов, Коран, Библия написаны стихами, почему же мы ставим позорное клеймо на тех, кто ими «балуется»? Может быть, и поэтому тоже они, Коран, Библия, с такой очевидностью материализуются.
Но что несомненно, словом в этой «борьбе» нужно владеть в совершенстве. И по большому счету пока не важно, к какому языку относится это слово.
Адыгабзэ и Адыгэ Хабзэ
Адыгабзэ – черкесский язык, я воспринимаю как дар Бога. И совершенно серьезно не могу понять за что мы – современные адыги, одарены им. Что мы или наши предки, лучше учились, слушались маму, папу, раньше других вставали, позже ложились, закончили в отличие от других по два-три института? Ничего подобного. Он нам дан просто так. Во всяком случае, каждому из нас по отдельности. Но, как и в случае с талантом, мы знаем, что просто так ничего не бывает. Такой дар нужно «отрабатывать».
Я уже писал в одной из своих статей о том, что Адыгабзэ, как и абхазский язык, фонетически богаче всех остальных языков мира примерно в 2-2,5 раза. Точно такое же соотношение и в морфологическом плане, в смысле наличия в языке словообразующих элементов. И это богатство очевидно даже для тех, кто не владеет черкесской речью, а просто слышит ее. За что нам все это? И главное, как можно это отработать?
Для себя, например, я давно решил, как быть – нужно добиваться «кристаллизации». Дело в том, что формирование Адыгэ Хабзэ, как мне кажется, очень похоже на то, как образуются кристаллы. Например, для образования кристаллов соли нужно, чтобы вода испарилась, и процесс пойдет «сам по себе».
Да, но причем здесь Адыгабзэ, скажете вы? Поясню: на мой взгляд, для ответа на этот вопрос нужно обратить внимание еще на одну, не столь очевидную особенность адыгской речи. Она хоть и не бросается в глаза, но, возможно, является решающей.
В качестве примера сравним одно простое адыгское слово – «кIэлагъ» с его русским переводом «он был молодым». «КIалэ» – «парень» – это существительные. «КIэлагъ» - это глагол. Со словом «парень» в русском языке переход в глагол невозможен. То есть, если русский язык можно назвать языком статики, то адыгский отличается тем, что легко переходит в динамику, в действие.
Сравним слово и его перевод семантически. Если в первом, в его подтексте смешано много чувств, таких как «парень был молодой, поэтому у него не получилось, парень пока молод, но у него все еще впереди и т.д.», то во втором случае речь идет лишь констатация факта. И если мы хотим добавить просто к констатации свои чувства, то это нужно сделать интонацией.
Если этимологизировать сходные слова Адыгабзэ и Адыгэ Хабзэ, то мы придем к одному и тому же значению. С Адыгабзэ практически никаких пояснений делать не нужно – «адыг» – самоназвание, «бзэ» – язык. Единственное, что требует уточнения: «бзэ» образовано от слова «бзэн, бзын» – «резать», и первоначально означало «лекало, мерило, закон». Для сравнения «бзыпхъэ» - (швейное) лекало.
Во второй фразе пояснения требует слово «Хабзэ». Если его сопоставить с такими словами как «хатэ (огород), хасэ (собрание), хапIэ (участок для постройки жилья)», то становится очевидным, что компонент «ха» в слове «хабзэ» идентичен таким же компонентам в перечисленных словах. Наиболее прозрачным этот компонент является в слове «хапIэ», где «пIэ» означает место.
А если это так, то «ха» может означать только «человек», поскольку только он использует участки, специально предназначенные для постройки жилья. То есть, «ха-бзэ» получается – закон человека. А вспомнив в дополнение о том, что именно от этого слова «ха» было образовано древнейшее самоназвание «хат», где «т» обозначение мужского начала, то мы будем иметь в результате «закон хаттов, по-современному – адыгов».
Значит, можем мы предположить, и тогда, в древности хаттский язык требовал от наших предков действий. Пусть на подсознательном уровне. Да, но каких конкретно действий, спрашивается.
Доблестных действий – на мой взгляд, единственно правильный ответ. Как и талант, Адыгэбзэ (читайте, закон адыгов) нужно воспринимать, как дар Божий. А Он не потерпит, чтобы Его дар применяли для подлых целей. Просто этот дар потеряет свою «чудесную» действенность и будет оставаться в нас «нейтральным».
А может быть, и нет – сработает с точностью до наоборот. Обусловит в нас подлость удвоенно. Ведь не зря говорят: «Адыгэм идэгъу – дэгъудэд, идэй – дэидэд» (У адыгов хорошее – великолепно, плохое – ужасно).
Талант и доблесть
Любая иная философия, на мой взгляд, была бы очередным рассказом о том, как отойти от Адыгагъэ. А отошедших и так ведь достаточно. Поэтому продолжим свои рассуждения.
Я связываю исключительное долголетие адыгской нации именно с Адыгабзэ. И как это ни парадоксально, сокрушительные исторические поражения тоже. Трудно быть благородным в настоящем бою. Вспомните для примера единоборство Редеди и Мстислава. Там победу одержал, как известно, «засапожный» нож. Поэтому, когда мы говорим о доблести, то не следует подразумевать военную доблесть. Нет, нужно вынянчивать другую – каждодневную, рутинную, гражданскую, которая, в конечном счете, должна победить военную или, лучше сказать, воинствующую.
Нальбий Куек мне однажды в приватной беседе сказал: «Ты знаешь, я не воин, но если меня поставят к стенке, то, как мне кажется, я не дрогну». И говорил он это спокойно и уверенно. И прожил свою жизнь, как я думаю, ни разу не оступившись.
Но в качестве невоенной доблести и развития Адыгэ Хабзэ я приведу другой случай – который произошел во время гражданской войны в Эдепсукае.
В аул вошел отряд красных собрал людей и объявил, что каждый (кажется) пятый мужчина будет расстрелян. Начали счет и вывод из строя тех, на кого пал жребий. В числе других вышел и мужчина, в доме которого был гость, черкес откуда-то издалека.
Мы знаем, что по нормам Адыгэ Хабзэ, бысым (хозяин дома), если это понадобится, должен отдать жизнь за гостя. Даже если этот гость его враг (но объявил себя в качестве гостя). То есть, в описанной ситуации с точки зрения Адыгэ Хабзэ – складывалось все «нормально», гость ничем не страдал.
Но гость не стал «отсиживаться». Он вышел из строя и стал рядом с бысымом. И сказал при этом: «ХьакIэ мыгъо язгъэIонэу сыфаеп» (не хочу прослыть гостем, приносящим несчастье). С тем и был расстрелян.
Эту быль мне рассказал Хамид Беретарь, он был родом из Эдепсукая. Как сюжет для будущего рассказа, поэмы. И сказал, что сам много раз пробовал использовать его, но у него не получилось. Просил взяться меня. Я, расспрашивая людей, выяснил подробности. Кстати, узнал, что подобные случаи были не редкостью. Тот же отряд, например, в Габукае расстрелял младшего брата, когда выбор пал на старшего. У старшего была жена и двое детей.
Но, несмотря на собранный материал, я так и не смог ничего сотворить. Переложил его на бумагу сам Хамид. Но, скажем так, не очень внятно. Уж слишком, наверное, для нашей жизни это необычные поступки.
Федор Достоевский устами одного из своих героев сказал, что мир спасет красота. Да простит меня великий классик, но дерзну поспорить с ним. На мой взгляд, спасти мир может только талант. Да и сам Достоевский, скорей всего, имел в виду не просто красоту, скажем, женщины, а творение – гений природы ли, человека ли.
Только щедро одаренный народ мог создать такой кодекс чести как Адыгэ Хабзэ. И это Адыгэ Хабзэ сегодня, да и во все времена, на мой взгляд, не только в том, чтобы разбудить в себе уснувший талант, но и талантливо, а значит, доблестно жить. И только тогда, когда концентрация этих доблестных жизней будет достаточной, когда «вода» уйдет, можно будет сказать, что в Адыгэ Хабзэ начался процесс кристаллизации.
Не может такого быть, чтобы поколение сорокалетних, о котором я говорил выше, уже выработалось. Оно прошло хорошую школу, очень важную для черкесов, оставаясь индивидуальностями, работать плечом к плечу. Наверное, все это пригодится в дальнейшем. Но что делать дальше, чтобы форсировать процесс, сказать не могу.
Просто не знаю. Знаю лишь одно, жизнь, даже тогда, когда топчется на месте, все равно идет.
Сначала было слово
То поколение, которому сейчас до сорока, сорок и уже за – руководствовалось примерно таким соображением: «Сначала было слово». И в связи с этим приводился пример: если, скажем, мастер цеха владеет словом хотя бы на элементарном уровне, то он напишет внятное заявление своему директору, и изношенная деталь будет вовремя заменена. Если нет, то заявление может пролежать и неделю, и две, пока эта деталь не выйдет из строя и не наломает дров. Так на данном уровне материализуется слово.
Поколение поставило перед собой похожую, но значительно более масштабную задачу: написать заявление на имя мирового сообщества о своих проблемах. Оно было написано, и мировое сообщество услышало черкесов. Проблема получила международный статус. Правда, при этом «деталь» остается не замененной.
Но есть «высший пилотаж» владения словом. Это когда, скажем, собираются жители нескольких аулов во время жестокой засухи, и священнослужитель, а чаще всего жрец-самоучка, совершает молебен. Не успевает этот молебен закончиться, как идет долгожданный дождь. И такие чудеса сплошь и рядом – великая редкость, особенно в наше время, владение словом на таком уровне.
Вообще, если вдуматься, сама речь является величайшим чудом. А ребенок, овладевающий ею, так сказать, в несознательном состоянии – должен быть просто гением. Мы слишком привыкли к этому чуду и не замечаем его. Да и я обращаю ваше читательское внимание на это лишь к месту, лишь для того, чтобы пояснить свою мысль.
Мы знаем или лучше сказать признаем, что каждый человек рождается талантливым. Это хорошо прослеживается по тому обстоятельству, что практически все молодые люди пишут стихи. Лишь спустя время данный период его жизни тому же молодому человеку кажется пустяшным, обыкновенной глупостью, в лучшем случае чудачеством. Но, возможно, все-таки это не совсем так.
С молодости я перевожу стихи. В основном Хамида Беретаря и Нальбия Куека. И вот, что невольно заметил: если стихи Нальбия как начинались на очень высоком уровне таланта, так и писались всю жизнь до самой смерти, то у Хамида было, может быть, не менее мощное начало, затем большой период «спада». И лишь в конце жизни к нему вернулось новое подобие всплеска.
Анализируя именно этот факт, я пришел к Богу. Рассуждал я при этом примерно так, и речь шла о таланте. Ясно, что талант – дар Бога. Но Бог – не нувориш какой-нибудь: кому хочу – дам, кому не хочу – нет. Наверное, он дает всем поровну. Другое дело генетическая вина, о чем медики сказали бы: «отклонения». Но этот процент незначительный – речью овладевают практически все дети.
Дальше в моих размышлениях возникало «но» – со временем оказывается, что талантливых детей значительно меньше, чем было изначально гениальных. Встает вопрос: куда они могли деться еще в теплом, колыбельческом возрасте?
Как бы то ни было, лишь возвращение таланта к Хамиду Беретарю послужило в моей жизни уже не основанием к вере, а доказательством. Значит, пришел к выводу я, талант не только можно «продать» (как душу Дьяволу), но и искупить.
Трудно сказать как «продается» талант в теплом, колыбельческом возрасте. Но позже, наверное, это происходит примерно так – достаточно ребенку, пусть даже не вслух сказать, я буду таким, как мой папа: за мной будет подъезжать шофер на дорогой иномарке и возить меня на работу.
Понятно, при этом, что Бог, скорей всего, не против материального достатка человека, он против алчности, неоправданной чрезмерности. Да и дает талант не для того, чтобы человек, одаренный им, ходил и гордился своей крутизной, а чтобы он этот дар «отрабатывал» перед Ним же. Пусть это и громко, и пафосно сказано. И чтобы боролся «против», а в сущности «за» тех, кто «продал» свой талант во имя, скажем, бокала коньячка после сытного ужина.
Понятно при этом и то, что в жизни вообще-то добро и зло не столь дистанцированы друг от друга, мир не так черно-бел, он в целом богат цветами, а значит, слово борьба не означает – ружейных залпов.
Да и в конце-то концов, Коран, Библия написаны стихами, почему же мы ставим позорное клеймо на тех, кто ими «балуется»? Может быть, и поэтому тоже они, Коран, Библия, с такой очевидностью материализуются.
Но что несомненно, словом в этой «борьбе» нужно владеть в совершенстве. И по большому счету пока не важно, к какому языку относится это слово.
Адыгабзэ и Адыгэ Хабзэ
Адыгабзэ – черкесский язык, я воспринимаю как дар Бога. И совершенно серьезно не могу понять за что мы – современные адыги, одарены им. Что мы или наши предки, лучше учились, слушались маму, папу, раньше других вставали, позже ложились, закончили в отличие от других по два-три института? Ничего подобного. Он нам дан просто так. Во всяком случае, каждому из нас по отдельности. Но, как и в случае с талантом, мы знаем, что просто так ничего не бывает. Такой дар нужно «отрабатывать».
Я уже писал в одной из своих статей о том, что Адыгабзэ, как и абхазский язык, фонетически богаче всех остальных языков мира примерно в 2-2,5 раза. Точно такое же соотношение и в морфологическом плане, в смысле наличия в языке словообразующих элементов. И это богатство очевидно даже для тех, кто не владеет черкесской речью, а просто слышит ее. За что нам все это? И главное, как можно это отработать?
Для себя, например, я давно решил, как быть – нужно добиваться «кристаллизации». Дело в том, что формирование Адыгэ Хабзэ, как мне кажется, очень похоже на то, как образуются кристаллы. Например, для образования кристаллов соли нужно, чтобы вода испарилась, и процесс пойдет «сам по себе».
Да, но причем здесь Адыгабзэ, скажете вы? Поясню: на мой взгляд, для ответа на этот вопрос нужно обратить внимание еще на одну, не столь очевидную особенность адыгской речи. Она хоть и не бросается в глаза, но, возможно, является решающей.
В качестве примера сравним одно простое адыгское слово – «кIэлагъ» с его русским переводом «он был молодым». «КIалэ» – «парень» – это существительные. «КIэлагъ» - это глагол. Со словом «парень» в русском языке переход в глагол невозможен. То есть, если русский язык можно назвать языком статики, то адыгский отличается тем, что легко переходит в динамику, в действие.
Сравним слово и его перевод семантически. Если в первом, в его подтексте смешано много чувств, таких как «парень был молодой, поэтому у него не получилось, парень пока молод, но у него все еще впереди и т.д.», то во втором случае речь идет лишь констатация факта. И если мы хотим добавить просто к констатации свои чувства, то это нужно сделать интонацией.
Если этимологизировать сходные слова Адыгабзэ и Адыгэ Хабзэ, то мы придем к одному и тому же значению. С Адыгабзэ практически никаких пояснений делать не нужно – «адыг» – самоназвание, «бзэ» – язык. Единственное, что требует уточнения: «бзэ» образовано от слова «бзэн, бзын» – «резать», и первоначально означало «лекало, мерило, закон». Для сравнения «бзыпхъэ» - (швейное) лекало.
Во второй фразе пояснения требует слово «Хабзэ». Если его сопоставить с такими словами как «хатэ (огород), хасэ (собрание), хапIэ (участок для постройки жилья)», то становится очевидным, что компонент «ха» в слове «хабзэ» идентичен таким же компонентам в перечисленных словах. Наиболее прозрачным этот компонент является в слове «хапIэ», где «пIэ» означает место.
А если это так, то «ха» может означать только «человек», поскольку только он использует участки, специально предназначенные для постройки жилья. То есть, «ха-бзэ» получается – закон человека. А вспомнив в дополнение о том, что именно от этого слова «ха» было образовано древнейшее самоназвание «хат», где «т» обозначение мужского начала, то мы будем иметь в результате «закон хаттов, по-современному – адыгов».
Значит, можем мы предположить, и тогда, в древности хаттский язык требовал от наших предков действий. Пусть на подсознательном уровне. Да, но каких конкретно действий, спрашивается.
Доблестных действий – на мой взгляд, единственно правильный ответ. Как и талант, Адыгэбзэ (читайте, закон адыгов) нужно воспринимать, как дар Божий. А Он не потерпит, чтобы Его дар применяли для подлых целей. Просто этот дар потеряет свою «чудесную» действенность и будет оставаться в нас «нейтральным».
А может быть, и нет – сработает с точностью до наоборот. Обусловит в нас подлость удвоенно. Ведь не зря говорят: «Адыгэм идэгъу – дэгъудэд, идэй – дэидэд» (У адыгов хорошее – великолепно, плохое – ужасно).
Талант и доблесть
Любая иная философия, на мой взгляд, была бы очередным рассказом о том, как отойти от Адыгагъэ. А отошедших и так ведь достаточно. Поэтому продолжим свои рассуждения.
Я связываю исключительное долголетие адыгской нации именно с Адыгабзэ. И как это ни парадоксально, сокрушительные исторические поражения тоже. Трудно быть благородным в настоящем бою. Вспомните для примера единоборство Редеди и Мстислава. Там победу одержал, как известно, «засапожный» нож. Поэтому, когда мы говорим о доблести, то не следует подразумевать военную доблесть. Нет, нужно вынянчивать другую – каждодневную, рутинную, гражданскую, которая, в конечном счете, должна победить военную или, лучше сказать, воинствующую.
Нальбий Куек мне однажды в приватной беседе сказал: «Ты знаешь, я не воин, но если меня поставят к стенке, то, как мне кажется, я не дрогну». И говорил он это спокойно и уверенно. И прожил свою жизнь, как я думаю, ни разу не оступившись.
Но в качестве невоенной доблести и развития Адыгэ Хабзэ я приведу другой случай – который произошел во время гражданской войны в Эдепсукае.
В аул вошел отряд красных собрал людей и объявил, что каждый (кажется) пятый мужчина будет расстрелян. Начали счет и вывод из строя тех, на кого пал жребий. В числе других вышел и мужчина, в доме которого был гость, черкес откуда-то издалека.
Мы знаем, что по нормам Адыгэ Хабзэ, бысым (хозяин дома), если это понадобится, должен отдать жизнь за гостя. Даже если этот гость его враг (но объявил себя в качестве гостя). То есть, в описанной ситуации с точки зрения Адыгэ Хабзэ – складывалось все «нормально», гость ничем не страдал.
Но гость не стал «отсиживаться». Он вышел из строя и стал рядом с бысымом. И сказал при этом: «ХьакIэ мыгъо язгъэIонэу сыфаеп» (не хочу прослыть гостем, приносящим несчастье). С тем и был расстрелян.
Эту быль мне рассказал Хамид Беретарь, он был родом из Эдепсукая. Как сюжет для будущего рассказа, поэмы. И сказал, что сам много раз пробовал использовать его, но у него не получилось. Просил взяться меня. Я, расспрашивая людей, выяснил подробности. Кстати, узнал, что подобные случаи были не редкостью. Тот же отряд, например, в Габукае расстрелял младшего брата, когда выбор пал на старшего. У старшего была жена и двое детей.
Но, несмотря на собранный материал, я так и не смог ничего сотворить. Переложил его на бумагу сам Хамид. Но, скажем так, не очень внятно. Уж слишком, наверное, для нашей жизни это необычные поступки.
Федор Достоевский устами одного из своих героев сказал, что мир спасет красота. Да простит меня великий классик, но дерзну поспорить с ним. На мой взгляд, спасти мир может только талант. Да и сам Достоевский, скорей всего, имел в виду не просто красоту, скажем, женщины, а творение – гений природы ли, человека ли.
Только щедро одаренный народ мог создать такой кодекс чести как Адыгэ Хабзэ. И это Адыгэ Хабзэ сегодня, да и во все времена, на мой взгляд, не только в том, чтобы разбудить в себе уснувший талант, но и талантливо, а значит, доблестно жить. И только тогда, когда концентрация этих доблестных жизней будет достаточной, когда «вода» уйдет, можно будет сказать, что в Адыгэ Хабзэ начался процесс кристаллизации.
Не может такого быть, чтобы поколение сорокалетних, о котором я говорил выше, уже выработалось. Оно прошло хорошую школу, очень важную для черкесов, оставаясь индивидуальностями, работать плечом к плечу. Наверное, все это пригодится в дальнейшем. Но что делать дальше, чтобы форсировать процесс, сказать не могу.
Просто не знаю. Знаю лишь одно, жизнь, даже тогда, когда топчется на месте, все равно идет.